Не знаю, поверила ли она мне, но то обстоятельство, что я была невредима, а страшные создания только ревели, но явно не собирались спускаться и нападать на нас, успокоило Айлию, и я снова потянула ее за собой.

Как только мы прошли через ворота, в спешке уже не было такой необходимости и я пошла медленно, хотя не останавливалась — и не выпускала руки Айлии.

В отличие от поселка, здесь не было развалин, но, как и в Эс-Касле, было ощущение глубокой древности, будто столетия давили на массивные камни и погружали их глубоко в землю. Камни не покосились, лишь покрылись паутиной вечного и неизменного существования.

Стены были очень толстые и, похоже, имели внутри пространство для прохода, закрытое с двух сторон решетками. Возможно, когда-то здесь жили стражники-нелюди, и для каждого было что-то вроде клетки.

Затем мы вышли на мощеную дорогу, поднимавшуюся к высоким башням, окруженным кольцом стен. Скорее всего это был город, потому что между другими воротами и замком в центре теснилось множество зданий. Теперь они таращили на нас мертвые глаза окон, разинутые рты дверей. То тут, то там между плитами мостовой торчали высохшие стволы деревьев.

Снежные сугробы дополняли мрачную картину запустения.

Строения были все одинаково серые, более светлые, чем в Эс-Касле. Но над каждой дверью было пятно, обрадовавшее меня — ярко-голубое, как те камни в Эскоре, поставленные для защиты от окружающего Зла.

Поскольку здесь была такая охрана, значит, когда-то она защищала тех, кто, как я думала, жил здесь, следовательно я могла бы войти без страха.

Я убедилась еще в одном: эта улица, которая полого поднималась ко вторым воротам, была мне знакома, как будто я давно ходила по ней и теперь почти забыла. Но как только мы дошли до ворот и я увидела вырезанный в голубом камне символ — перекрещенные меч и жезл — я вспомнила.

Этой дорогой я шла во сне, когда видела, как открыли Врата в другой мир.

Теперь я не могла ни свернуть в сторону, ни остановиться, потому что нас тянуло вперед. Я услышала, как Айлия испуганно вскрикнула. Тогда я обернулась и увидела, что ее глаза застыли, и она идет как под мысленным принуждением. На меня оно тоже действовало; но, видимо, не так сильно, как на нее. Я приняла это за притяжение Власти к Власти. По-видимому, тот маг, который когда-то работал здесь, оставил ядро такой энергии, что ей невозможно было сопротивляться.

Мы убыстряли шаг, входили в двери, шли по коридорам, проходили через комнаты и залы все быстрее и быстрее. Мы почти бежали. Айлия не издавала ни звука.

Наконец мы вошли в высокий зал. Он казался обжитым, а не мрачно мертвым.

Здесь не так чувствовался груз бесконечных лет, и здесь была энергия, такая сильная, что казалось, весь воздух напоен ею.

На стенах еще сохранились украшения, висели ковры, хоть и потускневшие, но вытканные с таким искусством, что местами на них проглядывали то лицо человека, то морда чудовища, с отчетливостью зеркального отражения. Можно было подумать, что ковры и есть зеркала, и в них отражаются создания, марширующие невидимо для нас и вечно глядящие на свое отражение от поверхности ткани.

Здесь были сундуки с разными символами на крышках. Я узнала эти символы — они были записаны на свитках. Кто знает, может быть, Утта как раз отсюда и взяла те два свитка.

У меня было большое искушение подойти к ближайшему сундуку, открыть крышку и полюбоваться на сокровища, но я крепко сжимала руку Айлии и повела ее в медленный обход вокруг стен этого огромного зала, не рискуя выйти на чистую и пустую середину. Было достаточно светло, чтобы разглядеть рисунки, сделанные на цветных камнях или на металлических полосах, которые покрывали большую часть стен.

В пол были глубоко врезаны инкрустированные пентаграммы, магические круги, большие и поменьше отпечатки величайшей из магических фигур. Они лежали чуть в стороне от нашего пути вдоль стен. Но за этими символами — ключами к великому знанию — шли неопределенные линии, нерезкие, как будто тот, кто шел к центру зала, сам продвигался к знанию и не нуждался более в конкретных символах, как в гидах. Одни из символов я почти не знала другие лишь немногим отличались от тех, которые я видела раньше.

Здесь было что-то вроде школы для «работников» Власти, как Место Тишины. Но тут все было настолько большое, в неопределенных линиях ближе к центру скрывались такие намеки, что работавший здесь, наверное, смотрел бы на Мудрых женщин, как на детей, делающих свои первые неуверенные шаги.

Ничего удивительного, что здесь было ощущение продолжения жизни. Камни стен за коврами, камни под нашими ногами столетия за столетиями впитывали в себя излучения Власти и теперь отражали то, что так долго проникало в них.

Мы отошли далеко от входных дверей, когда я заметила кресла, скорее троны, потому что они стояли на возвышении с тремя ступенями, и были сделаны из голубого камня, с высокими подлокотниками и высокими спинками, с вырезанными на них слабо светящимися рунами. На среднем кресле лежал жезл мага, будто ненадолго оставленный хозяином, пока он куда-то вышел.

Символ на спинке этого кресла был тот же, что и на воротах этой цитадели — жезл и меч. Это явно было кресло правителя здешних земель — человека или больше чем человека.

Увидев кресло, я вспомнила детали своего сна. Маг сидел именно здесь, в зале, когда смотрел на появление Врат. Что же случилось потом? Может быть, он ушел через те Врата, чтобы посмотреть на другой мир?

Легенды говорят, что так делали многие маги.

Сон вспомнился так отчетливо, что я посмотрела на зеркало, ища следы Врат, но там был голый помост, на нем не было никаких символов, даже намека на них.

Может, хозяин этого зала действительно дошел до такого совершенства, что не нуждался ни в чем для создания энергии?

Я подумала о Мудрых женщинах и о Дензиле, представляющих высоты такого искусства. Если мне доведется когда-нибудь встретиться с хозяином этого среднего, третьего кресла, я буду против него как Айлия или Вахаи, потерянное, простое существо. Это было для меня новым ощущением, потому что, хотя я и потеряла большую часть того, что имела, я помнила, что было в моих возможностях раньше, а здесь сознавала, что все чему я училась, было лишь первой страницей самых простейших рун для Мастера Врат.

Поняв это, я вдруг почувствовала себя маленькой и усталой, испуганной, хотя зал и был пуст, и тот перед кем я благоговела, давно исчез. Я взглянула на Айлию — она, по крайней мере, была человеком.

Она стояла, опустив руки, там, где я ее оставила. Выражение ее лица было странно опустошенным, и во мне вспыхнуло беспокойство: разве не я привела ее сюда, в эту резиденцию Власти, которая все еще чувствуется и вредит ей, в то время как я со своими защитными силами могу не бояться?

Может, я опять, в своем упрямом эгоизме, сработала для зла? Я обняла Айлию за плечи, заглянула в глаза и коснулась ее мозга. Нет, тут было не повреждение, чего я опасалась, а нечто вроде сна. Я подумала, что этот сон — ее защита, и он, вероятно, будет продолжаться, пока мы останемся здесь, но вообще-то нам пора было уходить, пока эта старая Власть не пропитала нас и не обратила в рабов.

Но оказалось, что уйти — все равно, что пробиваться против течения, которое толкало нас в противоположном направлении.

Я в тревоге обнаружила, что здесь действительно поднялся невидимый поток, кружившийся вокруг третьего кресла, как будто его целью было то место, где во сне я видела Врата.

Айлия с готовностью поддалась этому течению, прежде чем я сообразила, что нам грозит реальная опасность. Я вцепилась в женщину, оттаскивая ее назад, но она вырывалась, и ее невидящие глаза уставились в пустой центр зала. Свободная рука ее взметнулась, пальцы как будто нащупали невидимую опору, чтобы ухватиться за нее и вырваться из моих рук.

Я воздвигла себе мысленную охрану. У меня не хватило сил, чтобы защитить оба наших мозга, но если я смогу удержаться, то конечно не отпущу Айлию и мы выйдем из зала. Я думала, что за его пределами мы будем в безопасности.