— Откуда ты знаешь? — Ее высокомерие усиливалось. Теперь она щелкала мыслями, как охотник бичом о сапог. Каттея, которую я знал, уходила от меня все дальше и дальше.

— Долина — скопление силы, ты ведь не станешь это отрицать? Но такие скопления посылают сигнал всем тем, кто его слышит. Попытайся сам, брат, испробуй свой загадочный огненный меч.

И настолько я был в тот момент под ее влиянием, что поднял меч, свободно держа его, чтобы он мог действовать как стрелка. Клянусь, я его не наклонял, но он указал то же направление, что и Каттея.

Вопреки моему желанию мы покинули реку; впрочем, я знал, что рано или поздно нам все равно пришлось бы это сделать, потому что не хотел уходить под землю.

Мы быстро миновали полоску нормальной растительности у ручья и оказались в пустыне, которая занимает большую часть этой холмистой страны. Каттея шла вперед, как человек, которому нечего бояться, но я держал меч наготове, и когда руны предупреждали, обходил сам и заставлял ее обходить кусты, камни и тому подобное. Вскоре я уже знал, что за нами следят справа и слева; преследуют и сзади. Некоторые из фигур я видел среди приспешников зла, другие были мне незнакомы. И не все они были уродами или чудовищами. Но если это иллюзия, то я никак не мог ее преодолеть.

Никто из них не пытался нам помешать, но все ждали приказа повелителя. Я был настороже, ожидая, что вот-вот появится сам Динзил, чтобы ответить на вызов Каттеи. Я плохо вооружен для такой битвы. Как заметила Орсия, у меня только одно могучее оружие. Это слова из Лормта, на которые был дан ответ. Я могу снова позвать и снова получить ответ. Но на такой риск можно идти в самом отчаянном положении, когда всякая иная надежда утрачена.

Кое-где в этой выжженной земле появлялись плодородные участки, в основном вблизи ручьев и озер, как будто проточная вода сдерживает зло, опустошившее эту страну. Идти было трудно: со своего наблюдательного пункта на высотах я видел, что местность сильно пересеченная, хребты разделены глубокими узкими ущельями, так что мы постоянно либо поднимались, либо спускались. Однако Каттея без всякого труда находила направление и без колебаний шла впереди, все время поворачивая влево. Теперь я видел и сами Высоты, как доказательство ее правоты.

Наконец мы остановились у озера с пресной водой. Я съел один из оставшихся корней, данных мне Орсией, хотя мог бы прикончить их все. Каттея снова отказалась от пищи, она села, прислонившись спиной к большому камню, и смотрела вниз по течению. Я сознавал, что все преследователи сейчас следят за нами.

— Надо найти место для ночного лагеря. — Я пытался найти тему для разговора с этой незнакомкой, в которой никак не мог узнать свою сестру.

— Найдем… — Она замолчала. — Все идет хорошо, и скоро мы отыщем то, что нам нужнее всего. Но не время задерживаться здесь.

Она уже встала и направилась по ущелью в сторону от озера. Я пошел за ней и неожиданно на мягкой почве заметил след — отпечатки ног с перепонкой между пальцами. Такие следы мне знакомы. Это кроган. След вел от озера, в сторону от воды, и это меня удивило.

Орсия? Но в этом я не был уверен. Если кроганы присоединились к Тени, чего вполне можно ожидать, возможно, они среди тех, кто сейчас следит за нами. Но только почему от воды? Этого они боятся больше всего на свете. Других следов, доказывающих, что водный обитатель пленник, не было; его даже не преследовали, вынуждая уйти в пустыню.

Следы продолжали появляться на участках сухой почвы, слабые, но несомненные. Кроган, очевидно, добровольно, шел в том же направлении, что и мы, шел вопреки своей природе и обычаям. Дважды я наклонялся и осматривал следы внимательней, чтобы убедиться, что не ошибаюсь. Один раз коснулся следа мечом — проверить, не скажут ли мне что-нибудь руны. Возможно, это все иллюзия, призванная обмануть меня. Но руны не вспыхивали.

Уже темнело, когда перед нами появилось ведущее вверх ущелье, и Каттея без колебаний углубилась в него. Здесь я тоже увидел следы, но что-то заставило меня подумать, что тот, кто их оставил, шел с трудом. Есть ли впереди вода? Если есть, надеюсь, речной странник до нее добрался.

И тут я увидел в темноте крошечную белую искру. Это может быть только конусообразный жезл Орсии, поставленный как защита от сил зла. Но Орсия так далеко от воды… почему?

— Потому что она нам нужна, брат! — Впервые за много часов я услышал мысль Каттеи.

— Но она далеко от воды, а она кроганка. Ей нужна вода!

— Не беспокойся: когда мы до нее доберемся, у нее будет все, что ей нужно.

Я страшно устал, но побежал вперед, спотыкаясь о камни, усеивавшие поверхность. И оказался у того места, где стоял рог единорога как символ защиты. Рядом с ним лежала Орсия. Когда я опустился рядом с ней на колени, она чуть пошевелилась. Вода… но у меня нет бутылки с этой драгоценной жидкостью. Могу ли я отнести ее назад, по этой пересеченной местности, к озеру, где впервые увидел ее следы? Это почти безнадежная задача, но если ничего другого не останется, я попробую.

— Не нужно. — Каттея стояла рядом, глядя на нас. — То, что нужно сделать, будет сделано здесь и сейчас.

— Но здесь нет воды, а без воды она умрет.

Каттея медленно разворачивала свой шарф. Голова Орсии чуть повернулась у меня на руке. Мне захотелось поднять руку и закрыть ей глаза, чтобы она не увидела чудовище, в которое превратилась моя сестра.

— В чудовище… да.

Мне стало стыдно: сестра уловила мою мысль.

— Но у нас есть от этого средство, и ты должен дать мне его, Кемок. И я знаю, что ты дашь… дашь… дашь… — Она вгоняла эти слова в мое сознание, и я обнаружил, что соглашаюсь с ней: то, чего она хочет, должно быть сделано.

— Возьми свой добрый меч, Кемок, и дай мне кровь… кровь для того, чтобы смыть чары. Тогда я снова стану Каттеей.

— Кровь! — Я нарушил молчание.

— Кровь! — Она приблизилась ко мне, протянула лапы. — Убей водяную девицу, дай мне ее кровь! Или хочешь, чтобы я весь остаток жизни прожила чудовищем?

Она произнесла слова, заставляющие слепо повиноваться, и я поднял меч. Руны ярко вспыхнули, рукоять обожгла мне руку. Я смотрел на Орсию, она смотрела на меня, не просила милости, и в ее больших глазах не было страха, только терпеливое ожидание. Она понимала, что убежать не сможет.

Я закричал и вонзил меч острием в землю межу мной и Каттеей, так что он задрожал. И услышал ответный крик Каттеи. На этот раз не только мысленный, она кричала вслух, и это было так ужасно, что я содрогнулся. В ее крике слышалась боль от предательства того, кому она больше всего в мире имела право верить. Крик открыл в нынешней Каттее ту, что была когда-то. Сестра отвернулась от нас, закрыв лицо руками.

Я положил Орсию на землю и протянул руку к мечу.

— Если тебе нужна кровь… — начал я и поднес меч к своему телу.

Но она не слушала. Рассмеялась — ужасным, потерянным смехом. И убежала от нас, назад, в темноту. Однако мысль ее по-прежнему достигала меня.

— Да будет так! Да будет так! Я договорюсь по-другому. Но, возможно, ты еще пожалеешь об этом, Кимок Трегарт! — донеслась до меня ее мысль.

Глава 18

Я побежал бы за ней, но Орсия схватила меня за ногу, так что я споткнулся и упал. Девушка крепко держала меня и, когда я повернулся, чтобы высвободиться, крикнула:

— Я делаю это для тебя, Кемок, для тебя! Она больше не та, о которой ты думаешь. Она отведет тебя прямо в их руки. Посмотри на свой меч!

Я палец за пальцем разжимал ее руку. Но, услышав ее слова, посмотрел на меч, который выпал у меня из руки и теперь лежал острием в темноту. Никогда не видел я, чтобы руны сверкали так ярко.

— Это Каттея! — Я наконец разжал руку девушки. — И нас преследуют силы Тени.

— Это не та Каттея, которую ты знал, — слабо повторила Орсия. Глаза у нее закрылись, и она с явным усилием открыла их вновь. — Подумай сам, Кемок: разве та, с которой ты связан, просила бы тебя это делать?