— Зачем? — Раздался над ухом тихий голос Алдис. — Неужели ты еще не догадалась, моя госпожа? Ведь ты же теперь герцогиня, и весь этот город, вся эта страна — в твоей власти! Понимаешь ли ты, что это значит, мое маленькое ничтожество ниоткуда?

Лойз попыталась сообразить, она изо всех сил хотела понять, в чем тут дело, но так и не сумела.

Раздался звук рожка, и Алдис, сбросив циновку, села в лодке. Свежий речной ветерок пахнул им в лица. Прямо перед ними возвышался нос какого-то судна, и Алдис уже тянулась к веревке, спущенной с судна для них.

Глава 7

ВЫСОКИЕ СТЕНЫ АЙЛЯ

Саймон сидел у стрельчатого окна, спиной ко всем находившимся в комнате, но отчетливо слышал все происходящее за его спиной: рысьи шаги Кориса, рапорты воинов и короткие приказания, приход и уход офицеров. Они по-прежнему находились в самом сердце Карса — и это было величайшей глупостью, но убедить в этом капитана было невозможно. Корис был в таком состоянии, что мог бы сейчас разнести цитадель по кирпичику, если бы это приблизило его к цели, к которой он столь отчаянно стремился.

Мог ли он винить Кориса за то, что тот думал лишь об одной единственной женщине, и эта навязчивая мысль грозила погубить их общее дело? Объективно говоря, да. Полгода назад Саймон не понял бы той муки, той пытки, которая терзала Кориса. Но с тех пор, как он, Саймон, и сам попал во власть того же дьявола… И хотя он не метался, как Корис, муки его от этого не были менее горькими. К тому же, в их положении все же была некоторая разница — Корис лишился самого дорогого на свете благодаря вражескому вероломству, а Джелит ушла от Саймона по доброй воле, ушла и не вернулась. Быть может, когда она ощутила, что прежняя Сила осталась с ней, она поняла, как дорого было ей все то, чем она пожертвовала ради их любви, и теперь она просто не в силах навсегда расстаться с этим.

Саймон сделал над собой усилие, чтобы отогнать мысли о Джелит и вернуться к событиям, столь важным для дела Эсткарпа: к смерти Ивьяна, к тому, что они захватили цитадель Карса и исчезновению Лойз: тайну, которую не смог раскрыть ни один из захваченных пленных.

Эсткарп и Карc — вот две самые важные проблемы в настоящее время, но Корис не способен трезво мыслить в таком ужасном состоянии. Саймон отошел от окна, шагнул к нетерпеливо шагающему по комнате Корису и крепко схватил его за руку.

— Ее здесь нет, значит, нам следует искать ее в другом месте. Но мы ни в коем случае не должны терять голову…

Саймон говорил таким резким тоном намеренно, рассчитывая, что это приведет Кориса в чувство, как пощечина действует на человека, впавшего в истерику.

Корис сощурился, сбросил руку Саймона торопливым движением плеча, но остановился и стал слушать.

— Если она убежала… — начал он.

— Тогда, наверное, кто-нибудь увидел бы ее, — сказал Саймон. — Давай лучше подумаем, зачем ее захватили. Мы прибыли сюда и обнаружили, что люди Ивьяна заняты междоусобной резней. Это было сделано, чтобы скрыть какое-то событие. И это могло быть либо смертью Ивьяна, либо еще чем-то…

— Либо еще чем-то, — услышали они позади мелодичный голос и, обернувшись, увидели волшебницу, прибывшую с пограничниками. — Неужели вы не понимаете, милорды, что со смертью герцога Ивьяна его супруга герцогиня становится полновластной госпожой Карса и Карстена. Особенно если учесть, что Лойз принадлежит к старинной аристократии и ее притязания никто не станет оспаривать. Они воспользуются ею, чтобы превратить ее в послушную пешку, прикрыть ею свои действия, свою силу. Все это было сделано с особой целью, но вот что это за цель? И чья именно цель? Кого недостает среди убитых и пленных? Лучше бы выяснить, не кто убит и почему, а кто исчез, кто скрылся и по какой причине.

Саймон кивнул. Вполне основательная причина — привезти Лойз в Карс, утвердить в качестве герцогини, супруги герцога Ивьяна, следовательно, и его наследницы причем, Ивьян, вероятно, знал только часть плана и был полностью уверен, что действует по собственной воле. А потом, избавившись от Ивьяна, воспользоваться Лойз, как марионеткой, чтобы прикрыть установление в Карсе другой власти. Но у кого из властителей мог оказаться столь изощренный ум, столь совершенная и могущественная организация, чтобы осуществить такой план? Как было известно разведке пограничников, — а это была очень серьезная организация, Саймон знал это наверняка — никто из глав пяти-шести самых могущественных фамилий не обладал ни мужеством, ни энергией, ни необходимыми людьми для осуществления подобного плана. Да и сам Ивьян никогда бы не доверился никому из представителей старинной знати, чтобы так или иначе допустить их в эту крепость, где они должны были действовать совершенно свободно. Саймон так и сказал волшебнице.

— Фальк был не просто Фальком, — ответила та. — И здесь тоже могут найтись такие, которые на самом деле окажутся не теми, кем они выглядят.

— Колдер! — Корис ударил кулаком по ладони другой руки. — Повсюду Колдер!

— Да, — устало сказал Саймон. — Ведь мы не могли надеяться, что они откажутся от борьбы, потерпев поражение под Сиппаром, не так ли? Разве мы не знали давным-давно то, что главная слабость колдеров — отсутствие достаточно мощной армии? Вполне вероятно, что после сражения при Горме, когда мы сильно потрепали их, они больше не могут полагаться на силу своего оружия и поэтому решили компенсировать количество возможным качеством — подбирают себе в помощники, пусть невольных, людей, занимающих ключевые посты…

— И среди них есть женщины! — перебил его Корис. — Мы ведь здесь до сих пор не видели ту, которую непременно должны были встретить — Алдис!

Волшебница нахмурилась:

— Алдис ведь откликнулась на наше послание в Битве Духов перед атакой на Горм. Возможно, после этого в Карсе ей не было места!

— Есть лишь один способ выяснить это!

Саймон торопливо подошел к столу, за которым сидел Ингвальд, записывая последние данные на портативной фономашине, оставленной сокольничьими, — усовершенствованный вариант аппарата, которым сокольничьи снабжали своих разведчиков-птиц.

— Что говорят здесь о леди Алдис? — поинтересовалась волшебница.

— Очень мало, — едва улыбнулся Ингвальд. Он пояснил. — Три раза приказания, заставляющие этих волков вцепляться в глотки друг другу, исходили от леди. И поскольку она, как им было известно, находилась в тесной близости с Ивьяном, то слова ее принимались за чистую монету. И какая бы там не плелась сеть, она к этому наверняка приложила руку, и весьма основательно.

Волшебница прошла на середину комнаты и тихонько потерла в ладонях драгоценный камень — символ своего Дара.

— Я хочу взглянуть на комнату этой женщины. Скорее, — сказала она коротко.

Они пошли все вместе: волшебница, Саймон, Корис и Ингвальд.

Роскошные апартаменты выходили в тот же зал, что и покои, где они нашли умирающего Ивьяна. В дальнем конце комнаты высокие окна выходили на большой балкон, свежий ветерок шевелил полог кровати и играл кончиком кружевного шарфа, свисающего из ящика комода. Резкий запах мускуса наполнял комнату. Саймону стало от него дурно, и он подошел к открытому окну.

Волшебница, по-прежнему крепко сжимая в ладонях волшебный камень, прошлась по комнате, держа пред собой руки на уровне груди. Саймон не догадывался, что именно она делает, но понимал, что все это серьезно и важно. Волшебница провела руками по воздуху над кроватью, над обоими комодами, над туалетным столиком с целым набором коробочек и чаш, вырезанных из драгоценных камней. Где-то на полпути руки волшебницы вдруг замерли в своем плавном движении и беспомощно упали, словно ударившись обо что-то, невидимое Саймону.

Она обернулась к мужчинам:

— Здесь находился какой-то талисман — символ Силы, которым пользовались много раз. Но Сила эта — не наша. Колдер! — Она с отвращением сплюнула. — Это связано с превращением.

— Изменение облика! — воскликнул Корис. — Значит, та, которую принимали за Алдис, — вовсе и не была ею!