Джелит и волшебница согласно кивнули.
— А Ализон? — впервые за все это время подала голос Лойз. — Как идет война с Ализоном?
— Сенешаль сражается, словно лев. И дела у него идут лучше, чем мы могли ожидать. Но все же мы не сможем усмирить Ализон, равно как и Карстен — слишком велика там ненависть к нам. Но нам, Эсткарпу, это вовсе не нужно — пусть только оставят нас в покое мирно доживать свой вечер. Ибо мы знаем, что для нас наступает вечер, который постепенно перейдет в ночь, а после нее не будет нового утра. Но ни одно живое существо не захочет добровольно расстаться с жизнью — велик инстинкт самосохранения, он заложен в нас с рождения от природы. И поэтому наш вечер может стать вечером огней и пожарищ, мучений и смерти. И если нам предстоит ночь, полная сражений… — Она торжественно подняла руку. — Что ж, мы будем драться до конца.
— Так не должно быть! — сама натура Саймона противилась столь мрачной картине будущего.
Волшебница посмотрела на него, потом перевела взгляд на Джелит, с нее — на капитанов и Ингвальда и улыбнулась:
— Я вижу, все в вас противится этому… Что ж, хотя мы сейчас и пробудили в нашем мире неведомые ранее силы, но все равно — настало время великих перемен. И, может быть, из посеянных нами семян, вырастут новые могучие плоды. Во всяком случае, скажу вам, товарищи по оружию: то, что вы сделали сегодня, это великий подвиг, и барды станут прославлять его, и на многие тысячелетия будут славны ваши имена! Нелегко достаются нам победы, и мы гордимся ими! А потому не будем думать о возможных будущих поражениях!
— И все же, колдерам конец! — воскликнул Ингвальд.
— Колдерам конец! — согласился Саймон. — У нас впереди еще немало битв, как сказала Мудрая, но и побед будет тоже немало!
Он протянул руку, и Джелит сделала движение навстречу ему. В этот час Саймон не мог ни о чем думать и не видел ничего — ни возможного поражения Эсткарпа, ни его заката. Ибо сейчас во всей Вселенной для него было только одно — то, что принадлежало только ему одному…
Трое против Колдовского Мира
Глава 1
Вряд ли мои слова помогут отважным салкарам атаковать вражеские корабли или закалят мечи бесстрашных воинов Эсткарпа, защищающих Древнюю расу от набегов многочисленных врагов. Мои слова не помогут и тем, кто создает неприступные форты, чтобы спасти свою землю от набегов кровожадных соседей. Но каждому хочется оставить свой, пусть и незначительный, след в истории, чтобы начатое дело не пропало даром, чтобы те, кто придет за тобой, продолжили его, подхватили твой меч, разожгли огонь в родном очаге и смогли понять, во имя чего жили, боролись и погибали их предшественники. Именно поэтому я и решился поведать вам всю правду о Троих против Эсткарпа, о том, как, задумали они сломить колдовскую силу, которая оказывала влияние на Древнюю расу более тысячи лет, затуманивая настоящее и вычеркивая из памяти прошлое. Я расскажу вам о тех великих событиях, в которых мне довелось принимать участие.
Итак, в самом начале нас было трое, только трое — Кемок, Каттея и я, Киллан. Мы не принадлежали Древней расе полностью, и в этом заключалось как наше горе, так и наше спасение. Нас отвергли сразу же после рождения, потому что мы из рода Трегарта. Нашей матерью была госпожа Джелит, обладательница колдовского Дара, которая могла вызывать, посылать и применять силы, не подвластные простым смертным. И даже после того, как она стала женой Саймона Трегарта, Хранителя Границы, и родила ему троих детей, она не утратила своего Дара, что не соответствовало никаким прежним представлениям о колдовстве. Хотя Совет и не вернул ей колдовской Камень, на который она потеряла право в момент замужества, им все же пришлось признать, что она по-прежнему оставалась колдуньей.
А тот, кто был нашим отцом, тоже не соответствовал всем прежним представлениям о Даре. Ведь он пришел в Эсткарп через Врата из другого мира и из другого времени. В том мире он был командиром воинов — отдавал приказы другим, но попался в ловушку злой судьбы, и враги загнали его в угол. За ним стали охотиться, и ему пришлось скрываться, уходить от погони. Саймона Трегарта спасли только Врата, через которые он попал в наш мир, где присягнул на верность Верховной Властительнице и стал воином Эсткарпа, и с чистым сердцем сражался против колдеров. Победу над этой нечистью одержали во многом благодаря ему и нашей матери. Саймон и госпожа Джелит закрыли Врата, через которые колдеры проникли в наш мир. После этого род Трегарта стали высоко почитать. Подвиг наших родителей воспели во многих песнях.
С колдерами было покончено, но Эсткарп продолжал бороться за свое существование, так как окружавшие его со всех сторон враги постоянно покушались на истерзанное в сражениях государство. Древний Эсткарп переживал период заката, и утро могло не наступить никогда. Мы были рождены в сумерках.
До нас Древняя раса не знала рождения тройни. Когда моя мать слегла в постель в последний день уходящего года, она пела заклинания воинов, чтобы подарить Эсткарпу настоящего защитника. Так я и появился на свет, с плачем, словно надо мной сгустились все беды мрачного будущего. Но мучения моей матери на этом не закончились. Все вокруг были обеспокоены ее состоянием, поэтому меня быстро запеленали и отложили в сторону. Родовые муки продолжались долгие часы, и казалось, что ни госпожа Джелит, ни новая жизнь внутри нее не в состоянии больше бороться за свое существование.
В это время к Хранителю Границы пришла какая-то босая странница, проделавшая, как позднее выяснилось, дальний путь по пыльной дороге. Во внутреннем дворе она громко заявила стражам, что за ней прислали, и она должна увидеть госпожу Джелит. Отец был так напуган состоянием жены, что приказал ее впустить. Из-под плаща она вытащила меч, острие блеснуло на свету и убийственный холод сковал окружающих. Подняв меч перед лицом моей матери, женщина начала что-то напевать, и все присутствующие почувствовали, что связаны невидимыми нитями воедино по воле незнакомки. Госпожа Джелит вдруг поднялась из моря забытья и боли и заговорила словно в бреду:
— Воин, мудрец, колдунья — трое — едины! В единстве их сила!
И во втором часу наступившего года на свет друг за другом появились мои брат и сестра, словно связанные между собой. Наша мать была слишком слаба после родов, и жизнь ее висела на волоске. Женщина, колдовавшая при рождении брата и сестры, убрала меч и взяла детей на руки, будто имела на них полное право. И никто не посмел возразить ей. Мать лежала на постели в полном изнеможении. Так Ангарт из селения фальконеров стала нашей кормилицей и приемной матерью и ввела нас в этот мир. Оказалось, что она воспротивилась суровому закону фальконеров и среди ночи ушла из родной деревни, в которой жили одни женщины. У этого странного воинственного народа существовали свои обычаи, неприемлемые для Древней расы, где женщины обладали большой силой и властью. Традиции и обычаи фальконеров вызывали у колдуний Эсткарпа такое отвращение, что они отказали им в земле в пределах государства, когда те несколько веков назад пришли откуда-то из-за моря. Поэтому владения этого народа находились высоко в горах, между Эсткарпом и Карстеном. Их мужчины жили отдельно от женщин, в боевых отрядах. Смысл жизни фальконеров заключался в войне и набегах, в женщинах они видели лишь бездуховную плоть, непригодную ни на что, кроме рождения детей. Между мужчиной и женщиной по их понятиям не существовало любви или страсти. С любовью мужчины относились только к своим соколам. А женщины жили в долинах, и несколько раз в году избранные мужчины отправлялись в женские поселения, чтобы зачать новое поколение. Что касалось рождения детей, то здесь существовал жесткий отбор, и новорожденного сына Ангарт убили только за то, что у него была повреждена ножка. Женщина покинула свой дом и отправилась в Южный Форт. Но никто так никогда и не узнал, почему она выбрала именно тот день и тот час и каким образом узнала о том, что нашей матери нужна помощь. Да никто и не осмеливался спросить ее об этом, потому что она смотрела на всех угрюмым, тяжелым взглядом. Нас она окружила теплом и любовью, которую не в состоянии была нам дать родная мать, госпожа Джелит. С того часа, как на свет появились Кемок и Каттея, она погрузилась в некий транс и так проводила день за днем — ела то, что клали ей в рот, не ведая, что творится вокруг.